Пролог

Знай, за Чёрными морями,

За Хвангурскими горами

Был когда-то отчий дом –

Третий вождь нас жить привёл.

Его нёс сам Алконост,

Следом двигался народ...

И сюда ж, на берег моря

Вышла пегая корова...

В честь вождя назвали град,

Что стал славою богат:

Кузни, лавки, мастерские –

Не видал никто такие –

Лишь в великом граде Троя

На восточном краю моря!

С моря в Трою вход украшен,

Рядом с ним царёва башня –

В Север смотрит наш родной,

Где рожденье и покой...

Сквозь же южные врата

Ида видится гора.

К ней ведёт реки долина,

Выпас здесь идёт скотины –

Сплошь зелёные луга,

Там обильные стада.

        Часть первая

Солнечные корабли

Плавали, куда могли,

И вдруг стали пропадать –

Видать, в море тайный враг!

Выжил кто из моряков,

Видел змей, то ли китов...

Стало тяжелей бороться –

Дольше дожидались солнца...

Дуют зимние ветра –

Развевается трава...

Трав ведь много

За дорогой,

Но известна лишь одна,

Усмирить что всех должна...

Алконост взвил ростки

Нечуй-ветра,

Чтобы яйца нести

В море вредном,

Чтоб не помешал

Буйный ветер,

Чтоб была тишина

В мире этом,

Стихла до поры

Зимня буря,

Чтоб без сети ловить

Рыбу злую –

Рыбу злую в сто локтей –

Царь зовёт своих людей.

Пятьдесят его ребят

При уключинах сидят;

Одному держать корму;

Сам же Пирва на носу

Начинать велит гребцам...

Ветер Алконост унял –

Полотняный прямой парус

Сник – тут лишь грести осталось!

Как в руках у них весло

Опустилось, поднялось...

И корабль помчался в море –

Палисандровы обводы,

Из сандала нижний брус –

Враг тот встретится им пусть!

Наготове луки, стрелы,

Гарпуны, ремённый невод;

И летает взад-вперёд

Над водой царёв орёл –

Берегись им на пути

Змея-рыба, рыба-кит!

День и ночь они проплавав,

Не нашли китов иль гадов...

Притомилися гребцы –

Знать, уже обратно плыть...

По пути домой Калидна –

Остров, что с причала виден.

Обойдя его, спереди

Слышат крик белой лебеди –

Её видно едва

На пенистых волнах,

Златых перьев корону...

И её эти волны

То поднимут, опустят –

Сердце Пирвы жмёт в грусти...

И глаза что-то застит,

Словно в птице той – счастье:

– О, мои корабельщики!

Не могли б так нацелиться,

Чтоб поменьше усилий,

Стрелой с пухом гусиным

Чтоб вы вскользь попадали –

Оперенья по краю,

Оглушив только малость?

Так живой б мне досталась!

– Ой ты, светлый царь Пирва!

Ведь не в наших то силах;

Как в пруду иль на речке –

Тогда б сделать то легче...

– Орёл ты мой могутный,

Из города Хассувы

Ты на благость ко мне прислан –

Без тебя не мыслю жизни...

Так скогти ты лебедь нежно

И неси сюда, конечно!

– Государь ты мой любимый!

Дичь к тебе всегда носил я...

Послан ведь к тебе я свыше,

Чтоб три раза был услышан.

Первый раз сейчас внимай:

Бела лебедь – не твоя!

Много счастья, но и горя

Принесёт та птица вскоре...

Но сперва же завоюй –

Не проси ты рать свою –

С ней лишь справишься ты сам...

А удачи я придам!

Пирва наш молодой

Тут встряхнул головой,

Достаёт из налучня лук,

Берёт из колчана стрелу,

Шёлкову тетиву

До уха натянул –

Отведена вместе с ней

Стрела семи четвертей.

Пели полосы тугие

И рога у лука взвыли...

Говорит лебедь белая:

– Не губи меня стрелами!

Убери ты лук,

Я к тебе приду...

Бела лебедь подлетела,

Сбросив перья, стала девой –

Да какой! Не описать!

Жадно смотрит Пирвы рать...

Им предстала нагой,

Попирая ногой

Одежду из перьев...

Не зная, что делать,

Вызнав имя – Марья,

Стал звать Пирва замуж:

– Ты скажи: да иль нет? –

Пирва молит ответ...

И девица готова,

Но при том молвя слово:

– Кто кого переживет,

Тот живым сойдёт с тем в гроб!

На марьину глядя красу –

На русую косу,

На розовы ланиты,

На губы приоткрыты,

На ясные очи –

Обещал, что хочет...

В накидку закутав,

Повёл вдоль по стругу...

К кипарисовой мачте

Уже всласть целовались;

Сметка Пирвы и разум

Вдруг куда-то девались...

Между тем корабль Пирвы

Плыл уже по заливу.

Как подплыли к причалу,

Как им сходни подали,

Так уж в граде известье:

«Едет Пирва с невестой!

Время всем веселиться –

У нас будет царица!» –

До границ дошло царства...

И к иным государствам...

Как пошли от причала,

У ворот уж встречали.

К ним вперёд вышел жрец.

Он приветствовал всех,

Разговаривал с Пирвой –

Чтоб тот слышал лишь, тихо:

– Хоть и чую беду,

Освятить не веду

От злокозненной скверны,

Что родит моря пена,

Разве только помолвку –

Остальное без толку,

Ведь и так Алконост

Освятил всё до звёзд.

И на всей святой неделе

Кто из вод, тот чудодействен!

Чрез врата зашли в Трою –

Город лепо устроен:

На камнях ровно-гладких

Ввысь кирпичная кладка.

А поверх всё забелено –

Ни зазора, ни трещины.

В граде каждые хоромы –

Из больших отдельных комнат.

Во дворце только много –

Там полсотни покоев...

И отдали Марье

Лучшую из спален,

Где очаг и лежанка.

В слуги – девку-чернавку...

Расстарались с нарядами,

Украшения справили...

Почтена в этот вечер

Празднеством дивной встречи.

Уж готова к пиру лань

И на вертеле кабан...

Блюда подают девице –

А посудой град гордится:

Чаши, миски и судки –

Все изящны и тонки.

Рыбу тоже подносили

И прибрежные улитки –

Марья ела их немного,

Ячмень больше в каше с полбой...

Рядом с ней вкушал всё царь,

Наземь Богу снедь воздав...

Презрев смоквы, виноград,

Орёл взвился в коловрат,

Что свисает с потолка...

Вокруг цепью ручейка

Пошли юные все девы

Под негромкие напевы –

На неделе той вообще

Не играют на дуде;

Тихо ждут, как вздынут дети

Алконостовы вверх к свету...

Не играют также свадеб;

Только руки вверх направив,

Славу солнышку поют –

Марья первая и тут!

От движений рук и ног

Осветился потолок,

И сошла всевышня весть:

«Стоек град, коль Марья есть!»

Грянули заздравны крики,

Хоть старались сидеть тихо...

Так в говеньях и раденьях

Пронеслось святое время...

Свадьбу ждут, но не готов

Марье свадебный покров...

Что не ждали, не гадали –

Недругов перед вратами:

С Юга, Севера, Востока

Подошло врагов премного!

Не приплыли лишь с Запада –

Потом будут когда-нибудь...

Пришёл Марью всяк отнять

И привёл с собою рать...

Пока Марья в стенах Трои,

Город цел по Божьей воле...

Ну а как пасти стада?

Как пойдёт потом страда?

Если б только люди моря –

Город им не взять измором...

А теперь град окружён

Жаждущими чужих жён...

Вот при этом Пирва понял,

О каком орёл рёк бое,

Где он выступит один –

И тогда лишь победит!

У царя одна надежда –

Надел женскую одежду,

Затенил лицо, и вот –

«Марья» вышла из ворот:

– Иноземные цари!

Как одну делить на три?

Вас тут трое государей –

Одному гожуся в пару...

С каждым встречусь по порядку –

Ставьте шёлкову палатку

И давайте лук и стрелы.

Выстрелю я трижды в небо...

Как кто принесёт стрелу –

С ним беседу поведу...

Принёс первым царь восточный –

Он и был всех раньше, с ночи:

– Подошли мы с Междуречья,

Где находимся извечно

Возле капища Богини,

Наделяющей нас силой!

– То-то, не вступив на царство,

Ты ослабленный скитался

По хребтам, утёсам Иды –

Ушёл с войском вдаль родитель,

Тебя ж бросив умирать

Алконоста близ гнезда...

Лебезил пред Алконостом,

Ублажал его потомство,

Алкал ты его могуществ

В вам известной Книге Судеб...

И далось тебе лишь царство

Алконостовым подарком:

Мощь бежать без утомленья –

Вот беги в своё селенье!

– Хорошо, а знают в Трое,

Кто виновником был горя

Предыдущего жреца

В дни правления отца?

Жрец коровушке-святыне

Осушил тугое вымя.

Взявши облик карги старой,

Стала биться с жрецом Марья:

Из реки жрец вынул карпа,

Марья же орла достала...

Вынул жрец овцу с ягнёнком,

Марья вытащила волка...

Леопарда следом вынул,

Марья – сразу льва и тигра!

Понял жрец: «С тобой не сладишь!»,

Стал молить он о пощаде –

Отвечала лишь река...

Жрец лишился языка...

Сильно Пирву поражала

Та история про Марью:

– Жрец искал союз с богами...

Ты же спишь за этим в храме;

Веришь ты в любовь Богини –

То блудницы наблудили!

Так иди к распутной деве,

С ней любись хотя бы в хлеве!

Тут восточный челом сник:

– Ну, Нирах тебя возьми!

Те, с Востока, уезжали,

Когда подошли южане...

Царь с реки могучей, длинной

Имел солнечное имя;

Больше был похож на Пирву,

Чем на всех других из свиты:

– Вот, возьми стрелу ты, дева;

Отобрал её у зверя –

Я такого не видал:

Будто бы детёныш льва,

Но не рыкал, а урчал...

– С кошкою была стрела!

Царь, а знаешь очень мало!

И уменьем, видно, слабы...

Вон, какие вы бесцветны,

Мы в пурпурных же одеждах!

Краску взять где, покажу,

Лишь бы спину зреть твою!

На море набрал иглянок,

Из ракушек вынул мясо,

Плотно им набил горшок,

Притёр крышку хорошо;

Выставил на солнцепёк,

Чтобы выделился сок...

Снял с царя южан накидку,

Сделал в соке ей пропитку;

И накидка на ветру

Стала краситься в пурпур!

– Что ж, красиво это диво,

Но другое ты увидишь...

На лугу у южных врат

Стог собрал он разных трав.

Разложил цветы и травы

В виде тела царь-южанин:

– Выложено травой тело –

Ничего чтоб не болело!

Раз былинка в данном месте,

То она его и лечит.

Что же Пирве тут сказать?

Перемочь врага нельзя...

Видать, дока южный царь –

Вот южан теперь спровадь!

Про себя орлу взмолился:

– Дай удачи, свята птица!

Коршун рядом тут вспорхнул –

Видно, потащил змею...

В тот же миг пропал из вида,

Отступил в палатку Пирва.

Зыкнул коршун крик великий,

Как при зарожденьи жизни,

Что из уст изшёл Богини

В сокровенный миг родильный –

В Юг им коршуном звучал!

Коли битва горяча,

Лицезрели над собою

Коршуна, что звал их к бою –

В венце белом госпожа

Повела их побеждать!

И сейчас на Юг за птицей –

Это Марья обратилась –

Так подумали они

И за коршуном пошли.

Кошка двинулась им следом,

Непорожняя при этом...

Кучу ж ветер разметал,

Вновь запутав силы трав...

Объявились северяне –

Они с гор Рифейских самых.

– Вот покров драгоценный,

Чем покрою невесту, –

Говорил царь всех дивов

И пугал своим видом:

Зубы – саблями,

Руки – граблями,

Ноги – вилами,

Глаза – дырами...

Но не испугать троянца!

Див с ним начал состязаться:

– Что у нас выше леса?

– Наверху светлый месяц!

Что у нас без умолку?

– Про речную то воду!

Что у нас безответно?

Не знал Пирва, что это...

Припадает на ногу Пирва,

Из-под руки смотрит на дива,

Рукой правой бьёт его в грудь,

Успевает и сзади пнуть!

Див не взвидел бела света

От стыда, что бит он девой!

Дивам тут пришлось уехать

Прочь, домой, в свои пещеры...

И вот уж дождались –

Пришёл дивный праздник:

Царь с Марьей венчались

Жить в счастье-печали...

В реке девы при купаньи

К браку намывали Марью.

Ей подруги всюду моют –

Мало смыли ей и много:

Сорвана была рекою

Марьи лебедина воля...

Долго волосы чесали,

Расплетя пред этим, Марье,

Поделив на две косы,

Взвили выше головы...

После водворились в Трое

С ожиданием в чертогах

Жениха со всею свитой –

Все прекрасны грозны видом...

Захватить хотят невесту,

А подружки сбились тесно:

– Не пришла ещё пора –

Уезжайте со двора!

– Отворяй, а то мечом

Дверь мы в щепки иссечём!

С криком ворвались и шумом,

Словно применив оружье.

С визгом девушки сбежали

И сгрудились вокруг Марьи.

Та велела им венки

Всем мужчинам поднести;

Драгоценнейшим из мирта

Был украшен жених Пирва.

Всё готово для венчанья,

Лишь последне испытанье:

Средь сокрытых дев во мраке

Пирва должен выбрать Марью...

– Ты узнал меня, пойду

К капищу по полотну!

Их благословил орёл,

Марью под покров завёл –

Так пошли они к венцу,

К ожидавшему жрецу,

Чтобы повенчал тот пару

Золотыми обручами...

Ну а после троекратно

Обвёл жрец их вокруг крады...

С нечуй-ветром свит венок,

Чтобы, не боясь ветров,

Краду обходить легко –

Вихрю не сорвать покров!

Затем к праздничным чертогам

Полотном легла дорога...

И с тех пор сохранны

Не в самом лишь граде:

Целы путники везде –

И на суше, на воде!

Славят моряки царицу –

Всем живым им возвратиться!

Пирву с Марьей на пороге

Орёл встретил с хлебом-солью.

Осыпали молодых

Ячменём под общий крик...

Всем гуляли потом миром

На весёлом царском пире:

Снеди да яства,

Сыта и сласти,

Меды да патока,

Винная ягода!

Попало в преданья,

Как ели трояне;

И даже собаки

Сполна наедались!

Потом Пирва с Марьей

Раздали подарки –

Что больше всем нужно:

Мужчинам – оружье,

Женщинам – кружево

Белое вручено,

Драгоценные изделья:

Кольца, серьги, ожерелья!

Чете царской пели вместе

Благодарственные песни:

– Пусть вам счастья даст премного

Наша пегая корова!

Скачет соболь за куницей –

Вам пора уединиться!

Марья склонила чело,

Пирва глядит на неё...

Не получается речь –

Жаждет он с Марьей возлечь...

Так уже им положили

Три пуховые перины...

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.

Канули зима с весною,

Лето тоже уж проходит...

Тяжела троян царица,

Время чадом разрешиться.

Хочет, но никак не может –

Не покинет её ноша!

Кости разошлись до крови,

Только больше плод в утробе...

Царь в тоске ломает руки;

Рядом шепчут повитухи...

Мучат долгие потуги –

Вертится дитя по кругу!

Не пролазит этим местом –

Крайне узко, ему тесно...

Всех решили распоясать,

Развязать узлы всем платья...

Из последних сил Марья

Родила тогда парня!

Появился сей сынок,

Разодрав ей правый бок;

Со всего размаху

На отца рубаху

Выпрыгнул, родившись –

Плотный, круглолицый!

Слева на щеке одно

Есть родимое пятно...

Его тела белизной

Осветился весь покой...

Умирающая мать

Мужу говорит: – Внимай!

Наконец тебе открою,

Что произошло со мною...

Знаешь, есть один недобрый,

Что играет моей волей...

Раз на острове Калидна

Старый мощный насел Вритра.

Я взлетела, его пёс

Сбил, к хозяину принёс...

Приказал сидеть он псу,

Хотел взять мою красу...

Я сказала: «Лишь омоюсь» –

Отпросилась сплавать в море.

Знал, что сбитой не сбежать –

Принесёт назад волна...

Тут как раз твоя ладья –

Так ты спас тогда меня!

Стала городу защитой,

В Трое же была закрыта.

Вритра в град не мог пролезть,

Надо мной свершить чтоб месть.

Он готов мной хоть в земле

После смерти овладеть –

Вот зачем тот уговор,

Чтоб живым со мной ты в гроб!

Марья Пирву целовала

(Не кровится больше рана),

Поглядела на сынка,

Богу душу отдала...

Дитя Митрою назвали –

Посвятили Солнцу чадо...

Уж не вскормит его мать –

Знать, кормилицу искать.

Митре подошла из многих

Только пегая корова...

А сказать, что в эту пору

Людям было не до корма,

Ведь уныние и горе

Поселились в граде Троя.

Все сбылись слова орла

И предчувствия жреца.

Ох, троянцам не смириться

С тем, что умерла царица...

Так ещё живым в могилу

С ней спуститься должен Пирва!

Обмывали тело Марьи,

В наряд лучший наряжали,

В золотые украшенья,

Ожерелье ей на шею...

Приступили потом к тризне –

Молодцам друг с другом биться,

Чествуя, ну а девицам

Сонмом горестным кружиться:

Опущенные головы,

Распущенные волосы...

Сам царь Пирва безутешен:

– Распахнитеся, одежды,

Распрямитесь, руки,

Всколыхнитесь, груди,

Приоткройтесь, глаза,

Разожмитесь, уста!

Обернись лебедью снова,

Полети на сине море,

Во солёной воде плавай,

Счисти ржавчину-кровь справа,

Воротись в царскую башню,

На периночку ляг нашу!

Не услышишь уж при встрече

Горе горькой моей речи...

Над царицыным гробом

Обращался жрец к Богу:

– Прими, Вышень,

К вечной жизни –

В твои поля

Марья пошла.

Веди, Господи,

Стезёй звёздною –

Млечным Путём

В Дедовский Дом!

С Севера дули

Ветры буйные

С громом гремучим,

Молнией с тучи –

Не дошла до города,

Землю во все стороны

Разбросала яро

Вкруг огромной ямы –

Семь саженей глубиной,

Девятнадцать шириной…

Смотрит в яму Пирва:

– Вот нам и могила!

Видит: глубоко на дне

Что-то светится во тьме...

Гроб на розвальни поставив,

Подтащили к краю ямы,

На веревках опустили

Марью, ну а с нею – Пирву.

Наложили потолок,

Сверху – камни и песок,

Чтобы внутрь не смог проникнуть

Никакой злой старый Вритра,

Был сооружён курган...

Орёл камни накидал,

И его надсадный клёкот

Показал, как ему плохо...

Общее пошло стенанье

У могильного кургана...

Царь шагами мерил дно –

В яме не совсем темно –

Остывает дар небесный,

Красным светится железо,

Что пред градом смяло землю,

Понабрав Господня света.

Выглядит, как булава,

Только слишком велика;

И поднять сию дубину

Мужам восьмерым под силу...

Эта палица Сути

Правому дастся в руки;

Булава эта Правды

Только ясному рада!

Бдит между тем Пирва у гроба.

Времени счёт – песком со свода...

Ночи две, два дня в могиле

Злого не происходило...

Вниз песок ссыпает тихо

До закрытья очей Пирвы;

Сам спускается он наземь –

Охватил сон Пирвы разум.

Тогда палица большая

Испускать свет перестала...

С дальнего от града края

Осветилась синим яма,

Вскрылся земляной проход –

Но куда же он ведёт?

Доносилось из той дали

Слабо цоканье, шуршанье,

А потом слышнее, чаще –

Но не пробудился спящий...

Пирва спит, ему как снится

Въехавшая колесница,

Чьи колёса в восемь спиц

От серебряных ступиц

Золотой имеют обод –

Шиной медною обогнут...

Над железной длинной осью

Кузов, сделанный из бронзы;

С ним серебряное дышло,

Что ярмо вздымает выше...

Под ярмом тем не волы –

Чудища запряжены...

Слева колесницу вёз

Страшный трёхаршинный пёс –

Чёрную топорщит шерсть,

Над глазами пятна бельм...

Справа же чуднее диво:

Скачет дико, плещет гривой

Тонконогий, несдержимый –

Кто такой – не знает Пирва:

Остроухий, хвостом репой,

Длинномордый, бурый цветом...

В кузове верзила едет,

Гонит войлочною плетью

Чудищ твёрдою рукою...

Лицо видно с бородою –

Борода вся завилась,

Тонкий длинный нос горбат,

Уши врозь, как два весла,

Тлеют синие глаза –

Вот они как раз и светят...

И сошёл он к гробу с плетью;

Сзади стал тогда заметен

Хвост – в сажень косую где-то.

Торсом мощен, и под ним

Пол вминается, как блин...

Плетью войлочной ударил

Мёртвое он тело Марьи –

В семь раз краше, чем была,

Стала пирвова жена...

Затянулась рана справа,

И окочененье спало...

Вритра свой сумел привлечь

Хлеб в холодную ей печь,

А потом спустил он пса,

Правого свёл скакунца,

Что бежал на трёх ногах

И при этом дико ржал...

Кончилось тем истязанье:

Снова плеть прошлась по Марье,

А ярмо вновь над зверями –

Колесницу удаляют

Медленнее, чем въезжали

В несквернённу ещё яму...

За спиною Вритры воды

Хлынули в изгиб прохода –

Яма вновь отделена

От всего... Там темнота...

Пирва всё не пробудится...

Пухнет мёртвая царица,

В чьей утробе тридцать чад

Синим пламенем горят...

Разродилась Бела лебедь

Своим устьем, без ранений:

Тридцать выбралось детей –

Не то ящериц, то ль змей!

Вышли дочери голодны –

Нужно пустоту заполнить...

Обвиваясь вокруг ног,

Вверх ползли, ища исток –

Молока нет для детей

С мёртвых марьиных грудей...

Чуют: рядом есть добыча –

Журчит в жилах тёпла пища.

Оползая булаву,

Текли к царскому лицу...

Пирву мяли тут и там,

Подбираяся к глазам.

Удлинялись детей руки,

Пальцы доставляли муки...

Пирва взвыл, пытаясь встать –

Копошится на нём рать.

– Чудится иль уж проснулся? –

Обирает с себя гнусов.

Силится прозреть, не зная,

Темнота настала в яме...

Ко всему со всех сторон

Идёт чмоканье и стон.

– Что за срам тут приключился?

Не дают лежать царице...

Что за мерзкие отродья

Здесь взыскуют моей плоти? –

И от праведного гнева

Булава вновь загорелась!

– Будет всё не так, как встарь, –

Понял, узрев деток, царь...

С ящерками ему тесно –

Стал топтаться в этом месте...

Лишь добился, что отродья

Хвосты топтанные сбросят...

Пирве больше нет пути –

Кровососок извести!

Протыкают кожу, жилы...

В руки просится дубина –

Та, что очень велика...

Крепнет царская рука;

И, дубину ту воздынув,

Бить навершьем царь стал злыдней!

Проминалася земля,

Только умертвить нельзя:

Стали те быстрее прыгать,

По кому пришлась дубина.

– Как же это может быть,

Отчего такая прыть?

Ну, а если по-другому? –

Рукоятью уколол он,

Пригвоздил царь тварь за тварью –

Так отродья погибали:

Извивались, копошились,

Исходил шип вместе с жизнью...

Пыталась упрыгать

Сестра невелика;

Не может к ней двинуть

Застывшу дубину.

Рука застоялась

Над ящеркой малой –

Совсем ведь детёныш!

Сверкают глазёнки

Лица человечья –

Ну как тут увечить?..

Глядит: подбородок

Запачкан весь кровью –

Царь аж занедужил,

Занёс вновь оружье...

И тут мелка нечисть

Людской молвит речью:

– Ой ты, Пирва, мой отчим!

Что ж, убить меня хочешь?

Воскресил б жизнь материну

Ты тупым концом дубины!

Не смел думать о таком –

Пирва враз застыл столбом:

«Злое семя явно врёт,

Чтоб спасти так свой живот!»

Вскрыла ящерка проход –

В нём виднелся небосвод;

Сделала себе под стать:

Его уже не сыскать!

Ну, и юркнула туда –

Пока Пирву дума жгла...

Так и выжила одна

Из всех меньшая сестра...

Царь склонился над женой,

Как и раньше, неживой...

Обуздал рассудок свой,

Тронул Марью булавой;

Пятый день, как та мертва,

Но глядят её глаза...

В их могиле тлен и хлад –

Всё не сводит Лебедь взгляд...

Груда тел и там, и тут –

Поднялась у Марьи грудь;

Всколыхнулось и пониже –

Оказалось, щенок вышел.

А за ним вослед иной –

С вытянутой головой,

На которой растёт грива;

Лезет он вперёд копытом...

«Изнасилина судьбина! –

Ну, отродий тех дубиной!» –

Тяжелее поднимать

Стало Пирве рукоять...

Тому вторил голос Марьи:

– Этих убивать не надо!

Не зашли тебе пусть видом,

Но сгодятся оба сыну...

– Ты ль, не ты ль, моя царица,

Али див в тебя вселился?

– Обещал же ты у гроба,

Что не встрянет горечь-злоба!

Помнишь, вёл у тела речь,

Мне восстать, с тобой прилечь?

Так к лицу ль тебе яриться,

Воскресив свою царицу?

Тут-то Пирва обнимает

И целует в губы Марью!

Два последних же отродья

Убежали через ходик...

Как восставшей жене с мужем

Тоже выбраться наружу?

– Может, нас орёл услышит?

– Я была среди отживших...

Подле самых древних навий

Приобщилась к тайнам тайным...

Не наверх лежит наш путь –

Чтоб Вселенной не уснуть,

Двигалась её Ладья –

Нам за Вритрой, в лаз, туда...

Страшный крик пришёл тогда,

Полный боли и вреда!

С лаза выбилась вода,

А потом она ушла...

Сотрясалася земля,

Брёвна пали с потолка...

В проход лезут Марья с Пирвой,

Тянут за собой дубину:

– Небо-то, оно на месте?

– Вритре, знать, пришло известье:

Дочерей в живых не будет –

Будущих владелец бури –

Все они погибли, кроме

То донёсшего отродья.

– Надо было упырицу

Удавить тогда десницей!

– Ты ж пытался – ни в чьих силах

Свесть тридцатую в могилу...

Ведь вскричали в мою честь,

Как пришла благая весть:

Только тишине конец,

Вверх не всплыл один птенец –

Сына Алконоста вместо

Меньшая моя пролезла! –

Говоря так, шли проломом –

Чуть наклонным, очень ровным...

Стал сильнее запах моря –

Ну, как выйдут к нему вскоре?

Раздался стеклянный звон –

Звон к чему? Что за стекло?

Вдруг открылась им пещера,

Из стекла её свод сделан;

И видны морские твари,

Что вверху пасть разевали.

А в пещере храп и шорох...

– Кто здесь? – Пирва подал голос.

Зверь, не внемля Пирве, тварям,

Твердь копытом ковыряет...

– Безответен, – рекла Марья, –

Конь – тебе див вот что задал!

И ведёт царя царица

Дальше, мимо колесницы

К возвышающейся башне.

Сердцу Пирвы стало страшно:

Башня ввысь уходит круто

И теряется там в мути...

Как пришёл тот страх ледящий –

Палицу уж еле тащит...

Обняла, поцеловала

Крепко государя Марья.

Поцелуем опьянившись,

Стал исполнен силой Пирва!

За спиною конь буланый

Проводил героя ржаньем...

И с дубиной наготове

Вошли в башню со дна моря...

Перекрытия и стены –

Все стеклянны, как пещера;

Разгорелся свет, как днём,

Под высоким потолком –

И стал виден Вритра старый.

Плетью пса он награждает,

Натравляет пса на Пирву –

Мнёт дубиной тот щетину!

Пёс визжит, и пред царём

Предстаёт сам старый чёрт...

Машет войлочною плетью –

Царь дубиною ответил;

Плеть цепляет ту дубину,

Рвётся, словно паутина...

Вритра же тогда занёс

Расщеплённый в конце хвост;

Государю Трои им

Обе челюсти разбил!

И упал убитый Пирва;

У орла загнулись крылья,

Марья испустила вой:

– Как же, Пирва, муж ты мой!

– Что клекочешь, бела птица? –

Вритра рек, – мне б подлечиться...

Жду я нежности твоей –

Пои млеком из грудей!

– Вся иссохла мокрота,

Сам ты всё увёл со зла!

Я со всей землёй безводна...

– Заслужила это Троя!

Думай, как унять недужье,

Причинённо свят-оружьем!

– Поднимись наверх, к Калидне,

Поешь яблок молодильных...

– Ты же знаешь, что нельзя

Есть до завтрашнего дня!

– Долго к яме моей лез,

Не следил ты ход небес:

Уж сегодня наступили

Плодов первых Осенины!

Вновь, как ране, в верхний мир

Вритра ход тогда прошил...

Марье недосуг кручинить –

Тянет Пирву на дубину,

Но не воскрешает мужа –

Нужно, чтоб жило оружье...

Рвётся, пока не слетела

Государя душа с тела,

На поверхность отнести –

Дать душе простор пути!

Но подняться вслед за Вритрой

Самой Марье не по силам.

Тогда Лебедь треплет пса,

Грозит: сварит потроха;

Мужа псу втащив на спину,

Подвязала хвост к дубине,

Ухватившись за конец,

С всем тем движется наверх...

Марья, по пути заметив,

Что истлел ошмёток плети,

Взамен ожерелья ниткой

Связывает хвост с дубиной.

Наконец, поднялись ввысь...

Звёзды первые зажглись,

А под ними остров-чудо:

Дерева, цветы повсюду,

Рощи, речка, ручейки,

На деревьях всех – плоды!

Почему сей остров плодный?

Вритра там оставил воды,

Чтобы яблони велись,

Молодили его жизнь...

Но теперь в большом сомненье

Он у яблоневой ветви:

– Съешь-ка, Марья, ты немного –

Вдруг росой омыты мёртвой?

– Всё не веришь, старый, сильный,

Что пришли уж Осенины? –

Откусила и жуёт

Всё ж с росою мёртвой плод –

Не убудет ей, воскресшей,

В Нави дочерей объевши;

Восстанавливает рот

Пирве мёртвою водой...

Вритра тоже надкусил,

И убыло ему сил!

Сжевал яблоко, заснул;

Из нутра его шёл гул...

Он проспал и ночь, и утро...

Время как пришло полудня,

С неба раздалося пенье,

Божьей радуги свеченье –

Пирвы прилетел орёл,

Алконоста он привёл!

С крыльев Алконоста капли

Животворных рос стекают –

Пришёл Праздник плодов первых,

Что теперь уж точно зрелы.

Окропили капли Пирву,

Членами тогда задвигал:

– Ящер, ты куда залез –

Нам преградой до Небес!

– Как не сдох ты, жалкий царь?

На себя теперь пеняй! –

Вритра встал во весь свой рост,

Поднял трёхаршинный хвост...

В руку пирвову легла

Высшей Правды булава...

Освятили Небеса

Этой палицы замах –

Вритры вбита голова

Аж до самого хребта,

На частей рвёт девяносто!

Задрожал под ними остров,

Загремел стеклянный низ,

Воды рядом разошлись,

Показав морских всех тварей –

Те от страха разбежались...

Так на острове Калидна

Вритра старый мощный сгинул!

В нём сокрытая вода

Во все земли потекла.

Твердь преобразилась, море

Не рождает скверну боле!

После Алконост крылами

Осенил благую пару;

Занялись они плодами –

С ними вечное вкушали...

Раздалися Небеса,

Донеслися голоса:

– Воскрешённым уж нет смерти –

Земли смертных, знать, запретны!

Быть царями вам морскими

В стекле – замке под Калидной,

На своём плыть корабле,

Гребец каждый на весле

С Вритры порождён куска –

Одинаковый с лица.

К чете Алконост спустился:

– Не тревожьтесь вы за сына!

Царём будет самым сильным,

Трое выступит защитой!

Мне ж Калидна станет домом –

Следить всплытия птенцовы...

Солнце уж коснулось края –

Время славу петь настало:

– Солнце, солнце, подожди!

Ты даёшь нам нашу жизнь!

Идёт солнечный свет –

Ничего лучше нет!

Освещает простор –

Шире тьмы, выше гор!

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.

Белостенный, многодомный,

Цвёл у моря город Троя.

В море плавают суда,

В небе бродят облака –

Как на выпасе коровы,

А коров тех очень много!

Царь троянский юный Митра

Зрел в учениях и играх:

Заплести тетиву,

Сук для лука согнуть,

Остры стрелы точить,

Добывать ими дичь.

Учил грамоте жрец –

Где черту ставить, рез,

И считать, и водить

Ночью, днём корабли...

Несмотря на возраст малый,

Митра возглавлял собранья.

Государем юным горд

Славной Трои был народ.

Митре так уж стригли чёлку,

Чтоб прикрыла леву щёку:

Там родимое пятно –

Сводит дев с ума оно!

Так среди своих троянцев

Пирвы сын рос, развивался...

Выше колеса стал ростом,

Алконост забрал на остров –

На благой своей Калидне

Рассказал о трав всех силе.

Ведовству учил и знатству,

Призывать как, обращаться...

Посреди реки долины

Спала дева на могиле;

Пала на неё роса,

Так ничком она легла.

Зеленелы лапы вместо

Рук и ног у ней полезли,

Вырос хвост, исполосило

Вполхребта ей чёрным спину.

Лишь осталась в ней одна

Человечьей голова...

Стала дева кувыркаться;

Созывает всякой масти

Скот, сбирая на удой,

Поит собранной росой.

Называя кличку – имя,

Сосёт тёлки каждой вымя...

Собралось такое стадо,

Что и землю прогибало –

Выдержит то только круча...

И над стадом тучи кружат –

Затемнили так долину,

Куда делось всё – не видно;

Слышно издалёка «му!»,

Ветер вновь поднял траву...

К Митре вынесла волна

Раз кобылку и щенка...

Царь на острове блаженном

Только завершил ученье...

Озадачен: кто те встречны?

Кобылица к нему с речью:

– Мы тебе неполнородны,

Всё же из одной утробы –

Сёстры мы тебе по маме,

Долго мы родных искали...

Третию найдя сестру,

Видели, как та росу

Под собой располагает;

Всех коров уводит стадом.

Следом потянулись тучи –

Сушь твою страну замучит!

И всё это разузнав,

К тебе кинулись мы вплавь...

Тут судьба нам утопиться,

Кабы наша мама птицей

Не спасла бы нас из волн,

Принесла на мужний чёлн,

Океанского царя

Палисандровый корабль –

Все до одного гребца

Одинаковы с лица...

– Где родители? – Не могут

Выходить они из моря,

Даже к берегу пристать –

Вблизи высадила мать...

– Да я знаю! Как же с ними

Повидаться мне, их сыну?

– Снизу ждут в стекле чертогов,

Но спуститься к ним – морока:

Сторожит путь пёс Ярчук –

Папа нашему щенку,

Светлошёрстной сестре Ставре

(Я ж Кауркой величаюсь) ...

Не помилует и дочку,

Нас Ярчук порвёт же в клочья:

В белых пятнах у бровей

Пара бдеющих очей,

Вечно скалит волчий зуб

Страшный вритров пёс Ярчук!

– Что ж, идёмте вниз, в провал –

Для собаки кости взял...

Двинулись чрез тот проход,

Вритрой сделан – вкусить плод...

«Вам пути тут дальше нет!» –

Гул идёт пещерных стен,

Чёрный то ревёт кобель –

Ездовой был Вритры зверь;

Пара верхняя очей

Через стены зрит во тьме...

Митра озарил всё светом,

Пса ужасного приветил:

– Требуется нам пройти,

Ты ж взыскуешь в нас еды...

Разыграем-ка мы в кости,

Пёс, давай «лодыжки» бросим?

Одолжить, Каурка, сможешь

По мослу из задних ножек?

– Всем готова служить брату,

Но хромой – надолго ль хватит?

– Не журись: вновь станешь целой –

Я обучен, как всё сделать!

Покатились тогда кости –

Засвербело псу их бросить;

Насадила игра крючья,

Туже тянет, чем на случку...

Выпали псу «бык» и «сак» –

Полтора очка расклад.

Метнул Митра «маслом», «горем»;

«Масло» дало очков двое –

Пёсье пресеклось желанье!

И царя к себе склоняют

Мимолётные дары

Той «лодыжечной» игры...

Пёс дал путь, уйдя к стене...

Собралась семья на дне:

– Как ты вырос, наш сынок!

К нам пробраться в стекло смог!

– Мама, как же ты красива!

Пап, я б тож с ней сшёл в могилу!

Обнялись они тогда –

Богособрана семья!

Ели, пили, веселились,

Всё поведали о жизни...

Описали вновь сестрицы

Ящерицу – чаровницу.

– Произвёл тварь мой живот –

То тридцатый вритров плод.

– Жаль, что не убил со всеми!

– Не моглось и не хотелось...

Митра рёк: – Угроза царству –

Мне судьба за ней гоняться!

– С Пирвой нам нельзя на сушу –

И тебе придётся туже...

Разве что тебя сестрицы

Повезут на колеснице,

Что недвижима в пещере –

Запрягались Вритры звери,

Смогут стронуть и их дети...

– У меня под шкурой змеи –

Ядовитые гадюки –

Не гожуся я под упряжь...

Лучше наша бы Каурка

Сговорила отца Бурку! –

Говорит собака Ставра,

Преданно глядя на Марью.

– За стеклянной он стеною –

Возле колесницы стойло...

И семья спустилась сверху

В колесничную пещеру.

У повозки той волшебной

Конь набил копытом щебня.

Вот Каурка к нему: – Папа,

Нам за стадом ехать надо!

Повезём младого Митру –

Догонять, кто скот весь выкрал?

Застоялся ярый конь –

Для любых готов погонь!

Помог Пирва Митре впрячь:

– Двойка Вритры море вскачь

Попрала, топя ладьи;

Тебя ж ждут пути земли...

Всё ж с тобою колесница

Вверх по склону взлетит птицей!

И не надо тебе морем –

Вскрыла сушь вновь зев прохода;

В конце вознесеньем нужно

Как-то выбраться наружу...

Мою палицу возьми!

– Пап, она мне не с руки –

Я не витязь – ворожей...

– Отпущу лишь только с ней!

– В яме вдруг она застрянет?

– Булаву привяжем сзади –

Лишь так сможешь увезти...

Верь, спасёт она в пути!

Мать, благословляя сына,

Яблоко ему вручила:

– Некогда бить дичь в погоне;

Бери, чтоб не быть голодным:

Плод взрастил наш Алконост –

Где надкусишь, там прирост...

На прощанье сев, молчали,

Расставанием печальны...

Влекома парою коней,

Повозка мчит, дубина с ней.

Тут же Ставры мерный топот –

Только б не попасть под обод;

Колесничные колёса

Митра засветил в честь солнца.

Брезжит свет и впереди –

Яма где и где тупик

Девятнадцатисаженный,

Весь в упавших брёвнах с щебнем –

Бывшего кургана скрепы...

А над всем тем видно небо!

И по брёвнам вверх с разгона

Колесницу взнесли кони!

Ставра вниз лишь заскользила –

Митра ухватил загривок,

Посадил на булаву...

Поднялись наверх к волхву –

Жрец их старый ожидает:

– Молил, вышли чтоб из ямы

На господень белый свет,

А то лада вновь в нём нет!

Митра обнимает старца:

– Уж не чаял повстречаться!

– Освятил б тебя, родимый –

Ты и так благой, с Калидны...

Царство ж в неблагополучьи:

Нет коров, ушли все тучи...

– Пусть потерпят Трои люди:

Всё верну – как раньше будет!

Только укажи пути,

По которым скот свели.

– Не видали то трояне...

Знаю: тяжеленно стадо

Выдержит близ гор землица.

Веди к Иде колесницу –

Не приучен, жаль, ты к ней –

Не имея лошадей,

Одноосных колесниц

Мы ведь не изобрели...

– Будем колесницы строить,

Заведём коней мы в Трое...

Тут из северных ворот

Вышел весь честной народ:

Дети, женщины, мужчины;

Впереди идёт дружина,

Снаряжённая в поход...

– Нет, вам здесь держать оплот! –

Под народное моленье,

Жреческо благословенье

На Юг гонит колесницу

Митра – сам себе возница;

Везут с Буркою Каурка;

Ищет Ставра запах туров...

Ну а сзади булава

След свой тянет в виде рва.

Вскоре приняли восточней –

Обогнуть реки верховье...

Склон порос сосной и елью –

Колесница не проедет...

Митра смотрит вверх по склону,

Видит на горе гнездовье –

В ветвях древа на вершине...

Алконоста нет там ныне,

Кто ж в гнезде расправил крылья –

Тень от них весь склон покрыла?

Клёкот раздаётся дикий,

Что гора дрожит от крика:

– Не прорвался к господину,

Свиделся хоть с его сыном!

Долгая тебе дорога –

Поезжай в Хвангурски горы.

Там угонщица со стадом,

Что Малыжихой прозвали,

Гонит к брату папы – Вале –

Валуну чернее гари...

– Спаси Бог, орёл могучий!

По тебе отец измучен...

Прокричав орлу: «Прощай!»,

Двинулись в восточный край –

Всё по горкам и предгорьям –

За грядой осталась Троя.

Впереди большой хребет,

А Хвангурских гор всё нет.

Родина орла – Хассува

Показалась уж им с Юга...

Как поднялись на нагорье,

Северней пустились кони –

Извергающую гору

Оставляли они сбоку.

Пепел всё покрыл окрест;

Потеряла Ставра след...

Тут кормилицы – коровы

С Севера донёсся голос...

На Север оврагом

Неслись, буераком,

Ложбиной, тесниной,

Долиной, трясиной,

Подгорком, пригорком

В Хвангурские горы –

Направо, налево

Впиваются в небо...

Зияют ущелья...

Грядёт восхожденье!

Учуяла Ставра:

Телушка лежала...

Падал на колени Митра

Пред кормилицей убитой.

Пегая мертва корова –

Для троян святыня рода!

Отняли народа долю;

Безутешно Митры горе;

Скорбят с Буркою Каурка;

Ставра воет вовсе жутко...

Долго так вот горевали.

Митра занялся дровами.

Сгрёб он сухолом осенний:

Стволы, листья, ветви, сено...

Тело головой на Север

Сжёг на собранном под вечер...

Как уж дым пошёл на полночь,

Вытянул убившу сволочь,

Вырвал сдалека от стада –

Девой тварь для них предстала:

Изогнётся вся дугой,

То склонится головой

На один бок, на другой,

То как поведёт рукой!

Митра же врастал в то время

Уж по щиколотку в землю,

С ним собака, да и кони –

Все поднять не могут ноги...

Митра чувствует: «Вот-вот,

И Малыжиха убьёт!

Эх, ну, где вы, отец, мать?

Как обидно умирать!

Знали ведь: сестрину плоть

Мне стрелой не проколоть...»

Заходя в алконостов путь,

Руку к палице стал тянуть;

Булава разожглась слегка...

Митра знал: подведёт рука.

Но того и не стала ждать –

Дочка Вритры бежала вспять,

Кинувшись в проём прохода,

Что создала сквозь отроги.

Тут бы броситься в погоню,

От животных – только стоны,

Митра еле дышит сам;

Яблоко вкусить всем дал...

И тогда уж все окрепли,

Кинулись за тварью в жерло!

Впереди неслася Ставра,

Да так быстро, что достали

Две её змеи с лопаток

До малыжиховой пятки –

Твари крик вкруг стены смял,

И за ней возник обвал.

Лает Ставра, шипят змеи,

Бурка и Каурка в пене.

– Ну-ка, спрячь гадюк под шкуру –

Надо, как нам быть, обдумать, –

Митра Ставру успокоил,

Обтёр скакунов попоной;

Применил слова, сноровку,

Все движения, уловки –

С хитростей не вышло толка

В расчищении осколков...

А тем временем коровок

Гонит тварь куда-то снова...

Булаву тогда всем скопом

Покатили по проходу.

Митра пел: «Упала с неба,

Обратила камень в пепел

Набранным Господним светом;

За тобою идём следом!»

И им палица прожгла

Ровный путь через завал...

Вышли с северного склона

Пика самого большого –

Седлом вмялся этот пик,

Как завал под ним возник!

Колеснице съезжать сложно

С гор подошвы в бездорожье.

Ставра ж, взяв след, побежала,

Хоть её томила жажда –

Каждый на пути источник

Для собаки горький очень...

Ставра дальше вниз по склону

Зрит старуху и корову:

– Бабушка, ты не видала,

Куда тварь погнала стадо?

К ней с подветренного края

Бабка с тёлкой прихромала:

– Вижу-слышу уже плохо,

И нет сил доить корову,

Трёхсосково её вымя...

Сцеди млека половину!

Просить дважды Ставру лишне –

Два соска успела выжать,

Пока бабки шла молитва:

«Исцелиться б, исцелиться!»

Глядь, а вместо бабки – девка,

За хвост держит Ставру крепко:

– Не дано самой лечиться

От укусов змей сестрицы...

Пришлось устраненье яда

Клянчить, псину угощая.

Хватит пить, собачья дщерь,

Смерть лакай свою теперь!

С молоком, однако, Ставра

Силу жизни набирала,

Вырвалась из злой десницы,

Да вкатилась колесница...

И Малыжиха тогда

Шкуру с тёлки содрала;

На себя набросив шкуру,

В дальни скалы ускользнула.

– В третий раз не упущу! –

Мутно юному царю.

Все отправились в погоню

Вниз по северному склону:

Ставра припустилась яро

По пути, прошло где стадо;

Лошади за нею дружно

Везут Митру – тянут кузов,

Ну и тащат булаву –

Делает та борозду...

Виден стал им на подходе

Хоровод, что тучи водят;

Слышно, как мычат коровы –

Стадо скоро уж догонят!

На погоню вонь дохнула –

Смотрят, а в ущелье – трупы;

Разъезжаться стали ноги,

Влево понесло с отрога...

Оказалось, под ногами

Шкуры шерстью вниз лежали!

По изнанке проскользили,

Чёрный камень сбив в долине:

– Боже, шкуры скольких телок

Нам Малыжиха спорола?

Что за чёрный тут валун –

Что орёл упомянул?

Не к нему ль гнала тварь стадо?

Прикрывал он, вроде, яму...

Солнце как зашло за горы,

Трое вылезло недобрых:

Поднялась из ямы раньше

Серокожа великанша;

Вынесла вслед ворожея

Три главы на тонкой шее;

Безголовая за ней,

С одним глазом меж грудей...

Чтоб не тронуло такое,

Митра к ним бросает пояс;

И, когда снимал, сошла

Прядь с родимого пятна,

На щеке что левой Митры...

Стоило лишь то увидеть,

Обступила Митру нежить –

Требует, чтоб всех потешил...

Вылезшие голосили

Так, что Митра стал бессилен:

– Карна то, Горыня с Желей –

Сладить с ними не сумеем...

Это в древности стихии

Их под камень заключили;

Мы же из-за нашей твари

Горе к людям выпускаем!

Меня, верные вы звери,

Злыдни всё равно, что съели...

Возведите вокруг хатку –

Плиты плоские поставьте,

Чтоб со мной закрыть навеки

Горе в каменной той клети!

А от криков злыдней страшных

Трескались на ломти скалы;

Плиты начали всей силой

Бурка и Каурка двигать.

Помогала ли им Ставра?

Нет, куда-то убежала...

Стену левую той хаты

Прислонили к спине Карны,

Праву – к безголовой Желе,

Заднюю – к Горыни телу –

Склон с той стороны повыше,

Надвигали сзади крышу.

Хоть и встала та наклонно,

Плотно к стенам всем притёрта.

А когда настало время

Всунуть лицевую стену,

Впопыхах вбежала Ставра,

Кинула внутрь хаты травку...

Без щелей сошлись все плиты –

Глядь, передняя пробита:

Крошка сыпется из дырки...

Бурав вылез весь, стал Митрой:

– Быстрей круглою скалою

Мы отверстие закроем!

А тебе спасибо, Ставра,

Что тирлич-траву достала –

Злыдни кончили орать,

Обратился я в бурав,

Вылез, просверлив ваш камень...

Что ж, дом горя запечатан!

И продолжили погоню,

Оставляя сзади горы...

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.

Долго ли? Не коротко!

Всё ж сыскала ворога...

Ставре появившейся

Говорит Малыжиха:

– Ты зачем, собака Ставра,

Здесь, в далёком государстве?

Каким вышла заворотом?

Как преодолела Волгу?

– Вперёд послана я Митрой,

Ищу скот, тобой что схищен...

Думая, что перепрыгну,

Волга в страхе льдом покрылась.

– Это мои тучи, Ставра,

Разразились над ней градом;

А тебе снег скрыл наш запах...

Митру замету обманом!

– Нет такого, кто обманет –

Митра преисполнен знаний,

Обыграет во всех играх;

И тебе лежать убитой!

– Что ж, собака, будет битва –

Соберётся войско сильных...

– Что бы ты ни говорила,

Митра наш – неодолимый!

– Все блага ваши, стада

Будут в Вале навсегда,

Вокруг мощная охрана...

Зря ты прибежала, Ставра!

– Что же ты, Малыжиха,

Говоришь, бесстыжая!

С Митрою Каурка, Бурка,

Я со змеями под шкурой!

– Ну, не будь такою грозной,

Ставра, мы ж с тобою сёстры!

Бросишь тех, здесь будет кров,

Выделим тебе коров...

Помнишь, сладко тёлок вымя?

Могут стать навек твоими!

– Вот как ты заговорила!

Молоко, конечно, мило...

Когда съехали с Хвангура,

Видят: небо стало хмуро,

Вся земля укрыта снегом...

Колесница может ехать,

Только как понять – куда?

Ведь не видно ни следа...

Из напутствия жреца

Им идти, держась хребта.

И направо будут горы,

И налево – в Лукоморье...

Всё ж на Север мчали долго;

Показалась река Волга...

Видимо, высокий берег

Шагом тёлок был измерен...

Дальше берег смят в низину –

Отвели куда скотину?

Ставра понеслась разведать

Во всей местности соседней;

И её всё нет и нет...

Палицу заносит снег...

Бурка навостряет ухо,

Ему вторит и Каурка.

Слышны им с Востока трели –

Там играют на сопели.

Так отправились туда,

Не ломая Волги льда.

Дале по полю к раките –

Хоть её и стало видно,

Ехать ещё далеко...

Счастье путникам сошло;

Становилось всё теплее;

Громче раздавались трели.

Между ульев под ракитой

Ждёт их муж – красив, юн ликом;

Приостановил игру:

– Привлёк к своему двору

Государя Трои Митру,

Что велеречивый, хитрый.

– Славен будь в веках, Квасура,

Обладатель божьей сурьи!

– Будет для вас сурьей и квас!

– Квасурин глас – сверх всех прекрас!

– Твоим врагам – ничто мой гам...

Когда стадам плыть к берегам,

Малыжиха ярыжная

Облыжно Щуку выжила:

Грозит воду слить с затона,

Всю породу лишить дома,

Всяка сына стлать плотиной...

Скот по спинам щук и хлынул!

Перейдя вброд, разбрелся скот...

Карга вперёд к кусту идёт,

Рвать на хлысток стала пруток.

Я из порток жал достал клок.

Чтоб не крала, вонзил жало –

Не хлыстами скот сгоняла!

Вот туесок – в нём твой квасок:

Сурьи глоток – сил придаст Бог!

– Благодарствуем тебя,

Датель света и тепла!

На восход стремились кони –

Чуют, там конец погони...

Ночь. Рифейское предгорье.

В зимнем всё вокруг уборе,

Бела речка подо льдом...

Шла погода на излом:

Путников накрыла буря;

Митра не нашёл нечуя –

Унялась чтоб злая мгла

(Как бы Ставра помогла!).

На пути в горе пещера –

Вход раскрылся непомерный...

Сотворяет Митра светоч,

Озаривший ему слева

Незамерзший водоём

С плещущим гоготуном.

Глубоко нырнула птица –

Ещё глубже здесь водица.

Гоготун не всплыл из бездны;

На свет вышел неизвестный –

Косолапый, крупнотелый,

Тяжело ступал в пещере:

– Здравствуй, отпрыск Пирвы Митра,

Пред тобою царь всех дивов.

Дивы изначально в норах,

Что пронизывают горы –

Вершишь поиск в дивьем крае...

В Трою мы твою гуляли –

Обманул нас твой отец,

Подменяющий невест!

Проиграл сам Марью в споре,

Поруганье ж мне устроил...

Будешь за отца в ответе?

– Берегутся Богом дети...

Больше нас сейчас тревожит

Твой привратник, вплывший в омут.

– Что то значит, я раскрою,

Отправляйся внутрь за мною!

Из пещерной темноты

Показались им столбы,

Стены с ликом нечестивым;

Митра поспешал за дивом...

Со стен лезет мокрота,

Сыплют капли с потолка.

В распахнувшейся пещере

К лестнице повёл див слева –

Две пеньковые верёвки,

Перекладинами доски.

Наверх лезть так высоко –

Сердце Митры затекло.

Всё ж внимательно он смотрит,

Как див поднимает ноги –

То на каждую ступень,

То пропустит одну, две...

Митра наступал туда,

Дивья где была нога;

И, поднявшись так наверх,

Встретил дива дикий гнев!

– Не досадуй, дивий царь,

Гостя ты не проклинай!

Что ж, я обошёл тебя –

Не пройдёт теперь волшба!

Митру уж тогда хозяин,

Обещал как, просвещает:

– Воззри красные обводы,

Что на камне стен под сводом.

Видишь, дивья матерь Утка

Изображена при спуске –

Подняла всю твердь со дна;

Тяжела тогда была...

Два яичка отложила –

Ох, и дивная в них сила:

В первом – змеехвостый Вритра,

Следом Вала непробитный!

И ныряньем в бездну дивы

Со времён начальных живы...

Завтра утром из пучины

Выйдут строем все мужчины;

Пусть избег ты колдовства,

Сразят дивии войска!

Так что ты оставь надежду

По земле нашей проехать…

Сам не помня, как спустился,

Спешит Митра к колеснице:

– Скакуны мои родные,

Нас замучают тут дивы!

Не смогли они в ту ночь

Съехать из пещеры прочь –

Очень лютовала буря

И утихла лишь под утро...

Только откатив от входа,

Зрили, как отдали воды

Тех, кто угрожает жизни –

В воинов оборотились:

Крылья вознеслись щитами,

Когти копьями предстали!

Лошадям царь обнял шею,

Стал готовиться к сраженью...

Одному полечь не дали –

Протрубили ему сзади –

От излучины реки

Быстро движутся полки...

Царь узнал свою дружину:

– Вам сказал стеречь Отчизну!

Выдвигался вперёд жрец:

– Весь народ сейчас твой здесь!

Только ты отъехал с Иды,

Прилетел орёл к нам Пирвы.

Предсказал коварство дивов –

Одному тут быть убитым!

Мы противно царской воли

Следовали за тобою...

Митрой тяжкий путь проторен

И отмечен бороздою –

Так по следу уж досюда

Доспешили мы всем людом.

Что же, Господа восславим

И сразимся все с врагами!

Дивы, копьями ощерясь,

Уж спускаются с пещеры...

Царь с дружиною навесом

По ним выпустили стрелы!

Дивы подняли щиты –

Стрелы все отклонены...

Ратоборцы сшиблись грудью,

Всласть работая оружьем:

Копьём, рогатиной, пращой,

Клинком, секирой, булавой!

Шла кровавая страда –

Снег усыпали тела...

Подъезжал как можно ближе

Митра в колеснице к дивам,

Заворачивал пред строем

И сметал ряд булавою!

Хоть пытались ранить Митру,

Но он был неуловимым.

И вот стали дивы копья

Выставлять коням под ноги...

Храп Каурки шёл грозою;

Буйным туром бьётся Троя –

Как уж дивов переборешь

Близ пещеры под горою?

Уж по льду реки на запад

Оттесняются врагами –

Можно одолеть троянца,

Только не заставить сдаться!

Вроде с вражеского тыла

Вдруг собака заскулила?

Родичи узнали Ставру,

Звать по имени не стали...

Выполняли и другое:

Спрятал Митра каплю крови –

С правого изъята уха –

Теперь див не заколдует!

И родные полны страха –

До чего шальна собака:

Взгляды молнией сверкают,

Отголоски грома в лае,

Пасть перегрызает скалы,

Лапы в дым их истирают,

Вверх подкидывая дивов...

Кровью шерсть груди покрыта,

Цепь свисает с толстой шеи,

На плечах у Ставры змеи

Источают лютый яд,

Справа-слева всех разят!

Во главе с царём все дивы

О пощаде замолили:

– Чуть оставьте на развод!

Подчинится наш народ:

Куда путь вас приведёт,

Там откроем вам проход...

– Отмыкай дорогу к Вале –

Весь наш скот к нему угнали!

Расступились дальше горы.

– Вам туда идти, к восходу, –

Понесли своих к пещере

Хоронить по дивьей вере...

Как рождаемся на свет,

Так земля и примет всех...

И радением жреца

Руки павших – у лица;

Положил на левый бок –

Так быстрей приветит Бог!

Было чтоб как у младенца,

Подогнул им ноги к сердцу.

Рядом, острием наружу,

Расположено оружье...

Ставят павшим новый дом –

Насыпали сверху холм;

И устроили всем тризну –

Отправленье к вечной жизни...

Царь с Кауркою пытают:

– Что случилось с тобой, Ставра?

Где взяла такую силу,

И кто цепь тебе накинул?

– Я Малыжиху нашла

Возле горного хребта.

Злыдня долго искушала,

Молока дала немало...

Я, чтобы набраться силы,

С ней притворно согласилась.

Но сестра, мне не поверив,

Обмотала цепью шею –

К скрепам гор так приковала,

Сама ж скот погнала к Вале...

Стала споро грызть я кольца –

Становилась цепь лишь толще;

Пролизав одно звено,

Всё ж успела к вам на бой...

– Возблагодарят тебя

Пресвятые небеса!

Напитал народ царь вдосталь

Яблоком от Алконоста.

Им последний переход

Грядёт в горы на восток.

И, как утро наступило,

Шли путём, что вскрыли дивы.

Мчится Ставра, словно птица,

Рядом Митра в колеснице,

И дружина вслед идёт,

Дальше – весь честной народ...

Очень скоро все отстали

От царя с его зверями –

Везут кони пышногривы...

Не видны уже вершины;

Благодатная страна!

Впереди гора одна...

Митра к ней повозку правит.

Солнце красно на закате...

Осмотрели кругом гору –

Нет ни нор каких, ни входа.

Видно, что вели коров;

За горою – нет следов.

Сверху кружат тёмны тучи,

К ним стремится чёрна круча...

Как же цель сейчас близка!

Митра пьёт из туеска

Сурью – на меду питьё,

Травы там и молоко...

Этим царь сумел достигнуть

Высших знаний, ярой силы!

Палицей он тень горы

У подножья пригвоздил.

Будто думая сбежать,

Заворочалась гора

С осыпаньем, обнаженьем –

В склоне северном – саженей

В две косые шириной,

Высотой – боле одной...

Вскрыты первые ворота

Валы чёрного оплота!

Митра поспешил ко входу.

Видит девушку под сводом:

Жгут зелёные глаза,

С лентой чёрная коса,

Рядится в зелёно платье,

Тянется, словно в объятья...

А в руке горючий камень,

По щеке бьёт Митру справа:

– До сих пор тебя не станет! –

Встряла новыми вратами

Тварь – Малыжиха на входе...

Каменея уж по пояс,

Успел вывернуть рубаху

Себе Митра наизнанку –

Так вернул свою плоть царь!

Взгляд при том не сводит тварь

С вида царского лица

И родимого пятна –

Обнажила, сдвинув чёлку,

Когда камнем стала щёлкать...

Под влияньем приворота

Молвит: – Быть с тобой охота!

Что желаешь – прикажи,

Счастья дай, супружью жизнь!

– Ни любви тебе, ни крова

За кормилицу-корову

И за всех троянских тёлок,

Шкуры чьи устлали гору...

Оттого лишь, что родня,

Я помилую тебя!

Забирай хребет Рифея,

Пока дивы ослабели,

Становися там хозяйкой,

Бегай с ящерками стайкой.

Утекла сестра понуро...

С Митрой Ставра и Каурка

Ищут двери третьи, тайны,

Но сокрыты те в обманках...

Отыскали только утром,

Сквозь колёсну глядя втулку.

Чрез врата шёл рёв коров –

Жал с них Вала молоко...

А врата не поддаются

Ни ударам, ни укусам...

Лютые издал царь крики,

Что похитил у Горыни;

Вторили с Кауркой Ставра –

Испускали рёв нещадный!

Общий гул был той же стати,

С чем рождал стихий Алатырь.

Проломило криком скалы...

Так отдал коров всех Вала –

Как орех даёт ядро,

Колос сыпет как зерно,

Мосол выдаст костный мозг,

Соты дарят сладкий мёд.

Как потопа дики волны,

Стадо вытекло на волю –

Разбежались облака,

И заря теперь видна!

А как солнышко взошло,

Подошёл честной народ.

Каждый разобрал свой скот,

Государем дивным горд:

– Славься, царь! Где враг наш, Вала?

– Вот он весь лежит, развален!

– Нестрясаемое стряс,

Неспасаемое спас!

Пирвы сын, вритроубийцы,

Тебе Вала покорился!

Восходи на колесницу,

Чтобы всё в нас прояснилось!

И тогда к горы расколу

Вышла чёрная корова...

Жрец сказал: – Награда Бога

Государю за сей подвиг!

В утешенье от потери –

Вновь святыни возъявленье.

Куда тёлка приведёт,

Ставить новый там оплот...

И вела народ корова

На восток не очень долго;

По долине у реки

Стала наводить круги...

– Здесь построим круглый град –

Город солнца, коловрат!

Осью палицу воткнём,

Строим спицей, колесом

Здания из древесины –

Чтобы не так мёрзнуть в зиму.

Длинные палат всех стены –

Общие для двух соседей,

А короткие с торца –

Все – ступица колеса.

В стороне той ставим двери,

Уж за ними – тёлки в хлеве,

Дальше – человечий дом.

Будет деревянный пол,

Погреб, печь, очаг, колодец,

Кузни также пусть заводят...

Вокруг – пастбища просторны,

Пресекают только горы,

А те горы с рудниками –

Меди и железа хватит!

Там и золото найдётся,

Чтоб украсить дев как солнце...

Главное же – колесницы

Будем строить, не лениться.

Приручать начнём смелей

Сонмы диких лошадей,

Что резвятся в чистом поле

С другой дичью здесь на воле.

Много зверя и в лесах,

В реках – рыб, птиц – в небесах...

Чёрну тёлку выпасаем –

Ходят тучи, сыто стадо;

Молоко её добудь –

Станет ярче Млечный Путь!

Почтим же царя Митру,

Чьи лошади так быстры,

Собака мчится следом.

Он защищает землю,

Наш царь победоносный,

В чьей колеснице – солнце!

                              Источник: Патриархи / С.Н. Гришин. – Казань: Издательство Казанского университета, 2024. – 152 с.